Она сказала это, вспомнив о мадемуазель д'Ожерон, и, если бы могла, тут же взяла бы свои слова обратно. Но Питер Блад и не придал им значения, совсем не поняв её намёка.
— Я больше не задерживаю вас, сударыня. В конце концов, я могу ещё исправить свой отвратительный поступок. Потом вы припомните, что меня вынудила это сделать ваша жестокость.
Воцарилось молчание. Блад не сразу осознал эту довольно ясную информацию.
— Спокойно, старый волк! Спокойно! — твёрдо, но дружески сказал он.
— Это вы тот, кого называют Ле Сан? — обратился он к Бладу.
— Какой это лучший выход? У нас нет иного выхода, кроме предложенного мной. Мы испытаем наш единственный козырь.