— Честь имею откланяться, господин барон! — сказал Блад и удалился вместе со своими корсарами.
— Жизнь чертовски сложная штука, — заключил он со вздохом.
Его горящие глаза снова остановились на съёжившейся от страха девушке.
Огромный зал с галереями, наполненный зрителями, в большинстве дамами, был убран пурпурной материей. Это была чванливая выдумка верховного судьи, барона Джефрейса, жаждавшего крови. Он сидел на высоком председательском кресле. Пониже сутулились четверо судей в пурпурных мантиях и тяжёлых чёрных париках. А ещё ниже сидели двенадцать присяжных заседателей.
Некоторое время Блад стоял, задумчиво рассматривая блестевшую под лучами солнца поверхность огромной Карлайлской бухты, чаек, летавших над ней с пронзительными криками, и корабли, отдыхавшие у набережной.
— Что вы на это скажете? — с нетерпением спросил Вакер.