— Итак, господин советник Академии Архангела Михаила Матвей Корнеич! Первым слушаем твое мнение. Что считаешь нужным сказать?
Ох, права была Нинея насчет дела всей жизни. Только где его взять? Нет, конечно же, как и всякого русского человека, меня могла бы вдохновить идея предотвращения татаро-монгольского ига. Неважно, было оно или не было. Что-то я такое читал, что, вроде бы, не было, или было, но какое-то не такое. Но что-то, наверняка, происходило, как бы летописи не редактировали. Так и тут облом! Помру больше, чем за пятьдесят лет до битвы на Калке, и уж тем более не доживу до непосредственного вторжения. Хоть плачь!
— Глаз почти не болит, только там все время мокро, а вот ухо, почему-то болит, даже жевать больно. — Принялся перечислять Мишка. — А еще: встать не могу — голова кружится и тошнит.
— Боярин! Не губи! Пропаду, не выберусь! — «Язык» затравленно огляделся. — Нельзя мне назад, смерть лютая ждет!
Ответить Дмитрий не успел, раздался удар собачьих лап о дверь и в горницу вбежала заметно подросшая Сестренка. Покрутилась возле Митькиных ног и улеглась под лавкой, вывалив на сторону язык и радостно поглядывая на хозяина.
— Архангелу Михаилу, отче. У нас же Воинская школа, значит, Святому Архистратигу Небесных Сил уместно будет.