— Откуда же ты так много о боярине знаешь, если на Горке не бывал никогда?
— Тот, кто с оглашенным мной решением согласен, пусть поднимет руку. — Пояснил Мишка. — Ну, кто согласен?
— Так моим деваться некуда, — попытался оправдаться Роська — а нинеины отроки выучатся и уйдут!
— Говорят, что силен. Еще говорят, что знает много способов убить одним ударом, без оружия.
— Эх, Михайла… Как ты думаешь, сколько за десять лет моего сотничества народу убито было? Даже и не гадай, все равно не догадаешься. Сто восемнадцать человек! Хочешь, всех поименно перечислю? Всех помню! И о каждом из них мысль была: решил бы я иначе, и был бы он жив. Да только нельзя было иначе, почти никогда. А если можно было, то выяснялось это уже потом, когда ничего уже было не исправить. Из этих ста восемнадцати, таких — двадцать два.
— Здесь, господин старшина! — отозвался Роська, вскочив с лавки.