— Будешь злой, — проворчал Глеб — мне пиявка, чуть в самый зад не залезла.
— Передам. — Красава едва заметно кивнула головой. — А разговаривать сможешь, Лис. Спрячь от него куколку, он и опямятует. Ну, может быть, штаны намочит от испуга, так и поделом.
— А! — Дмитрий раздраженно махнул рукой. — Набурчал на ребят, что не в свое дело лезут, сам, мол, справился бы, а потом подпрыгнул, зацепился топором за верх забора, и — к Алене во двор. Я, на всякий случай, ребятам запретил с подворья выходить. Мало ли что…
— И всех наших приводи, надо посидеть, обсудить многое… Ты смотри: наставники новые появились, семь десятков новобранцев, крепость строим. У каждого же из вас какие-то мысли есть, что-то подсказать, посоветовать можете, или спросить, поспорить. Понимаешь меня?
— Понятно. — Никифор покивал. — А в горенках тех дырочки незаметные сделать, чтобы разговоры слушать тайно. Великий прибыток на том получить можно!
«Ощути себя наследником древнего рода, продолжателем дел славных предков, частицей великого народа славянского, внуком божьим! Возгордись этим и тут же смирись. Смирись с тем, что ты не волен ни в своих поступках, ни в поведении, ни в речах, ни во внешнем виде. Смирись с тем, что всегда и во всем, даже в мелочах, даже в самое краткое время, даже тогда, когда тебя никто не видит, ты должен быть достоин своего места в жизни, как бы трудно это ни было. В любых бедах: болезнях, поражениях, скудости, отчаянии — сумей соблюсти достоинство».