— Кто ж тебе такое наврал? — спросил Мишка, втихомолку радуясь тому, что крестник, похоже, отвлекся от мрачных размышлений. — Белку, горностая и вообще всех мелких зверьков, бьют тупыми стрелами с деревянным набалдашником — куда ни попади, шкурку не попортишь. Вот погодите, выучитесь стрелять, наступит зима…
— Что двенадцать? — удивился дед. — Я девку вспомнить не могу, а ты «двенадцать»!
Было очень заметно, что мать, хоть и говорит осуждающим тоном, но от имевшей место ситуации получила несомненное удовольствие.
— А что дочка? Выросла, замуж вышла, детишек нарожала. — С каким-то странным равнодушием ответила Нинея. — Детишки выросли, переженились, замуж повыходили. Обычная жизнь, дара волховского в ней не было.
Конь так быстро развернуться не смог, и Прошка успел отбежать, потом снова увернулся. Так они и мотались по двору, пока Прошка не запыхался и отдал морковку Зверю.
Толпа любопытных напряглась, кто-то начал креститься, большинство же стояло, что называется, разинув рот, ожидая дальнейших событий. Мишка тихонько отошел к носилкам и внимательно следил за отцом Михаилом — должен же он, рано или поздно опустить глаза и увидеть «демонов» при дневном свете.