На лавке лежали заплечные мешки, скомканные маскхалаты, оружейные пояса, еще какая-то мелочь… И посреди всего этого развала красовался Мишкин самострел.
— За что? — Мишка обрадовался продолжению разговора, позволяющему еще хоть немного поваляться в постели. — Все же хорошо вчера закончилось.
— … И пусть знают: — дед повысил голос — Лисовинов так просто не изведешь! Сейчас у меня четверо таких отроков, а к осени будет полсотни, и каждый за лисовиновский род, хотя бы одного злыдня, на тот свет да отправит!
Малец оказался из той самой семьи, которую Мишка с таким скандалом выкупил у Афони. В Нинеину весь семья переехала вместе с воинской школой, и Артюха, научив пацаненка играть на рожке, заставил его разучить воинские сигналы, которые напел ему Мишка: «Подъем, отбой, тревога, целься, приступить к занятиям» — все, что удалось вспомнить.
— Что, будто бы, в тех двоих, которых ты в лесу убил, демоны вселились, а вы с попом с них кожу демонскую ободрали и из покойников изгнали. Ну, те без тел человеческих, да без кожи невидимыми сделались. Озлились на тебя страшно и напали, когда ты один на дворе был. А ты зелья выпил — Юлька хихикнула — узрел их, невидимых и одного ножом зарезал, а об второго нож сломался, так ты его ногами до смерти запинал!
— Вранье, поповские сказки! — неожиданно резко возразил дед.