— Догадки тоже разными бывают. — Мишка решил по возможности переломить дедовы сомнения. — Раз туда девок для обряда… — Мишка чуть не ляпнул «инициации», но вовремя прикусил язык —… для обряда взросления собирали, то место это было не только священным, но и тайным. Вы же на него, наверно, случайно наткнулись?
— Здравствуй, Аннушка, а ты еще краше стала!
Юлька, видимо тоже что-то такое почувствовав, никак комментировать Митькины слова не стала. С ее характером, это был верх деликатности.
Рукав у Пимена медленно намокал кровью, мишкин кинжал все же зацепил руку десятника. Дед отпустил ухо Егора и, сокрушенно вздыхая покачал топорище, вытаскивая лезвие из толстой доски столешницы. Егор облегченно вздохнул, поворачивая голову в естественное положение и тут же испуганно дернулся, теряя равновесие и падая на пол. Обух секиры ударил в стол прямо перед его лицом.
— Роська, — Даже собственный голос показался Мишке чужим. — Домой, быстро!
— Прости, деда, сейчас объясню. Наши враги, прежде, чем напасть, подготавливают умы односельчан к тому, чтобы их действия были сочтены правильными и справедливыми. Все наши грехи и промахи — действительные и мнимые — вспоминают, по-своему толкуют, а если надо, то и вообще полное вранье выдумывают. Ведут разговоры, распускают слухи. Следят за тем, как люди это все воспринимают, что в ответ говорят. Если что-то идет не так, то поправляются: ведут разговоры несколько по-другому, распускают немного переиначенные в нужную сторону сплетни.