В горницу, чуть не сорвав дверь с петель влетел Роська, в обеих руках взведенные самострелы. Лицо у него было таким же, как в том переулке, где он добил кистенем раненого татя. Мишка цапнул у него один из самострелов и вопросительно уставился на деда.
— Но Бог есть любовь! Прощение, милосердие… — Не то, чтобы Мишка был не согласен с дедом или им овладел вдруг дух противоречия, просто осторожное сомнение, как известно, заставляет собеседника раскрыться лучше, чем настырное любопытство. — Искренняя молитва не может остаться безответной…
— Одни игрушки в голове, ну хоть бы чего-нибудь путное…
«Ну нет, светлая боярыня, на эту удочку я сегодня не ловлюсь!»
— Значит, не хочешь моих ребят в учение брать?
— Абортивный пессарий это — зелье такое, чтобы плод из чрева вытравливать.