«Вот так, сэр! „Ездил, ездил, а как заболела, так и забыл“. ЗДЕСЬ это говорят о животных, а ТАМ это с людьми, и не говорят, а делают. С женщинами, главным образом. И никого это не удивляет. „Темное средневековье“, мать вашу!»
— Только шевельнись, падла, у меня еще два есть.
— Десятник Петр, Десятник Дмитрий! За мной, остальным продолжать занятия! Старший — десятник Василий.
Стоп! „Слово о полку Игореве“! Его, правда напишут еще только лет через девяносто — сто, но это не принципиально. Вот и пригодилась школьная зубрежка, кто бы мог подумать? Как мы тогда злились на это: „Не лепо ли ны бяшеть, братие“. Но против школьной программы не попрешь. Даже, ведь, сочинения писали. Девчонки все больше про „Плач Ярославны“, а мы — про „червленые щиты, перегородившие степь“.
— Всё знают, ну что ты поделаешь? Ну, и что же она мне ответила?
— Отставить! — Дмитрий был неумолим. — Как куры кудахчете вразнобой! А ну, еще раз!