— Что? Прямо здесь? — поразился «кинолог».
— Не молчать! Отвечай: с чего про страх подумала?
— Здравствуй, Миша, как раны твои? — Отец Михаил, как всегда после молитвы, был светел и благостен. — Не рано ли с постели поднялся? Я думал навестить тебя сегодня.
После этого мир наступил сам собой — без чьей-либо команды. Первым из груды тел поднялся Алексей. Сплюнув кровью, он сильно хромая, дошел до стоящего у стены сундука и с тяжелым вздохом опустился на него, потирая ладонью ушибленное колено. Потом из-под стола полезли, как тараканы, крепко помятые Немым «курсанты».
«Ну до чего ж люди на черный пиар падки! Кто сказал, что его при демократии изобрели? В какой это опере была ария о клевете? „Клевета сперва украдкой слух людской слегка ласкает…“ В „Паяцах“, кажется. Не важно! Хотели войны, господа заговорщики? Получите в лучшем виде и практически в профессиональном исполнении. Эх, выборы, нынче не в моде, я б вам показал политтехнологии!»
— Нет, Мишаня, на деда не ссылайся, ты решение сам принять должен, потому, что такие дела из-под палки не делаются.