И тут на меня словно затмение нашло, собрал ватагу таких же, как я, осиротевших мужей и пошел в степь половецкой кровью меч поить. Года полтора так мотался. Вернемся на Русь недели на две-три, отдохнем, раны подлечим, добычу пропьем за бесценок и опять в степь. Народ вокруг меня собрался отчаянный, кого только не было: славяне, булгары, берендеи, черные клобуки, угры, ляхи, даже один франк попался — из рабства половецкого сбежал, все мечтал с хозяином своим посчитаться, да никак его кочевье найти не мог.