Отщелкиваю стопор лебедки и отталкиваюсь от стены. Отсчитав ровно три метра, катушка встает на глухой тормоз, а я, остановленный в воздухе, по длинной дуге скольжу вниз прямо на черный прямоугольник бронированного стекла. Еще на подлете успеваю сделать несколько выстрелов из крупнокалиберного автомата. Стекло идет трещинами, но продолжает стоять, когда я вламываюсь в него всей своей немалой массой. Стекло хрустит, словно смятая бумага, и изломанным куском вываливается из рамы. Трое успевают прыснуть в стороны, а самый хладнокровный, уже почти доставший пистолет, получает сапогом в лицо и вылетает из игры.