Подхватив одной рукой валяющуюся на полу Нилеа, а другой – ее шлем, я рванул к выходу.
Осторожно я просунул через отверстие кончик меча.
Правда, на основании какого-то замшелого закона о военном положении пять офицеров как-то очень деловито и по-будничному «прислонили к дальней стене», но в основном ограничились легкими воспитательными мерами в виде каторги.
Еще пару раз по дороге вниз Рей стрелял из своего адского агрегата. Конечно, если бы нападавшие могли знать, чем именно воюет их противник, то, возможно, и не пытались атаковать. Но очередь из станкового гранатомета не оставляла способных поделиться впечатлениями.
– Ну это мне не надо. – Еще шаг в глубину коридора, и я увидел две простые вазы. Одна наполнена светящимися ярко-красными шариками размером с ноготь, другая, точно такая же, – темными, почти черными.
Со звоном разлетающегося забрала и влажным хрустом смятого черепа покойник рванулся предсмертным волчком, выкрутив из моих рук автомат. Я успел лишь уйти в заднее сальто, когда один из шестов по дуге врезался в место, где я стоял, высекая из каменных плит бледно-фиолетовые искры. Тычковый удар того же шеста я встретил на скользящую защиту меча и с подповоротом воткнул меч в горло, успевая нырнуть между выгибающимся в предсмертной агонии телом и полом, рассекая на уровне пояса третьего и продолжая вращение, полосанул кончиком меча еще одно горло. Я бы добавил, но четвертый, дернувшись каким-то диким движением, уже заваливался вниз.