– Ну… – Я рассмеялся. – Если приход в вашу фирму полсотни VIP-клиентов одновременно можно считать делом…
Я брел по бесконечному коридору боли. Брел без мыслей и, в общем, без эмоций. От нее нельзя было уйти – ни в себя, ни еще глубже. Она растворяла сознание, дробя его на кусочки, а потом раскалывая их на еще более мелкие. Я тонул и подыхал, теряя личность, как теряет воду бурдюк, пропоротый нерадивым слугой. На одной чаше весов был я, на другой боль, и она перевешивала меня. Я брел по битому стеклу, натыкался слепыми пальцами на раскаленные стены и зазубренную сталь, падал в озера жидкого газа и становился добычей стаи голодных волков.
– Ну в наших краях настоящим бабником может быть только хороший боец.
– Да хоть кишки ему намотай на кол! – отмахнулся Айас. – Только пристало ли воину…
– Группа слежения – засекли квадрат запуска?
Она сразу прижалась к полу, а я и один из гатрийцев нырнули в провал. Народу в коридоре было действительно до черта. Я в полете одной длинной очередью полоснул тех, кто были справа, а гатриец в несколько коротких очередей частично зачистил, частично заставил залечь тех, что слева. Я успел только кувыркнуться по полу, как из провала вылетели несколько штурмовых гранат и разметали в ошметки оставшихся в живых. «Привет, Тарри!»