Они махнули в ответ, соскочили с крыши транспорта и залезли внутрь. Бонн и Майлз отошли подальше, вскарабкавшись на камни к метеостанции.
Временная задержка позволила ему полностью вкусить смены выражений ее лица, по мере того как его убедительные измышления достигали цели. Тревога, отвращение, в конце концов невольное уважение.
— Ха, — она развернулась на пятках, и закрывающаяся дверь оборвала ее бормотание.
Оверхолт сразу появился в открывающемся дверном проеме. Майлз слегка расслабился. Если бы его телохранитель исчез, он бы тотчас распознал, что это какая-то ловушка. Запоздало, конечно.
— Бог ты мой, — Ан моргнул и выпрямился, потом, смутившись, опять, как и раньше, согнулся, олокотившись на поручень. — Бог ты мой, — повторил он.
— Возможно. Но выдержит ли он нагрузку? У меня не будет времени нянчиться с ним, — у Унгари был городской выговор, очевидно это был один из офицеров, получивших современное образование, хотя он и не носил значок Академии.