— Поделишься? — у Оссера появилось то самое выражение человека, жующего лимон, которое Майлзу удавалось время от времени вызывать у Иллиана. Оно показалось ему почти домашним.
— Типичный ответ мягкого Форкосигана. Твой отец был мягок с комаррским отребьем. И это стоило нам жизней. Трибунал для сынка адмирала — это может стянуть сукиного сына с его пьедестала, а?
Пока Майлз ждал, он увидел, как прибыла командор Кавило в сопровождении своего барраярского почетного караула. Насколько было известно Майлзу, верванцы до сих пор не знали, что оружие почетного караула несло смертельные заряды и у солдат был приказ стрелять на поражение, если их пленница попытается совершить побег. Две женщины с суровыми лицами в форме барраярских вспомогательных войск были гарантией, что за Кавило приглядывают и днем и ночью. Кавило неплохо удавалось игнорировать их присутствие.
— Это всегда было так плохо, или я просто забыл?
— У меня есть еще один набор образцов на борту корабля, — объяснил Майлз. — Мне не хотелось беспокоить ими таможню Пола. Но я могу продемонстрировать их вам на видео.
Получасовое ожидание, пока хронометр полз до назначенного момента, было неприятным: достаточным для того, чтобы ослабить поддерживающее Майлза нервное напряжение и напустить на него усталость, но не достаточным, чтобы дать ему возможность отдохнуть или взбодриться. Он с тоской ощущал, что теряет ощущение реальности, чувствовал настоятельную потребность в бдительности, в то время как бдительность и четкое мышление ускользали, будто песок между пальцами. Он еще раз проверил хронометр. Указать час было слишком неточно. Надо было назначить минуту. Но кто знал, какие сложности или задержки должна преодолеть Елена со своей стороны?