— Однако вижу я, что ты на себя не похож и сильно чем-то расстроен, — продолжил Порфирий Петрович. — Полагаю, не одною только проделкой господина Лужина. Верно, случилось с тобой еще что-то? Глаза сверкают, на щеках румянец — это одно-с. А другое — чисто выбрит, платье вычищено, и даже сапоги сверкают-с. Уж не влюбился ли ты, Митя?
— Вчера, я знаю. Я ведь сам прибыл тому всего только три дня… Ну да это не столь важно. Я, с вашего позволения, сразу про главное… Вам про меня, ну про мои, как это в романах принято называть, домогательства насчет сестрицы вашей, конечно, известно. Не может быть неизвестно, ибо иначе вы от моего имени так не вскинулись бы…
— Ну и принимайте. Сказано вам: четвертый этаж. Идемте, Катерина Ивановна, вам кричать вредно. Сейчас я вас в больницу, а детей Софья Семеновна доставит по названному мною адресу. Пойдемте…
Добыть сведения о том, что у Элеоноры Ивановны когда-то была сестра-двойняшка Светлана Ивановна Моргунова (1936–1958) большого труда не составляло. И с карамазовским чертом гений придумал ловко. Одного только не учел — откуда ж ему было про это знать…
Олег проснулся от собственного хрипа. Долго смотрел в дощатый потолок. Думал.
Фандорин отшатнулся в полутемный коридор и зажмурился. Но музыка-то осталась!