В ангаре горел свет, причем в нескольких местах, но поскольку помещение было таким большим, оно все равно тонуло в полумраке.
— Женщины, они ведь какие? Наобещают, любые клятвы дадут, да вмиг от всего и откажутся. А эта честное слово дала, и… — Он с досадою потер лоб. — Характер невыносимый, раскольниковский характер. Они с Родькой два сапога пара. А когда вместе — чирк, и вспышка, пороховой взрыв. Вчера-то, когда он ее провожать пошел, они пяти минут не ужились. Разругались, прямо на Кокушкином мосту, наговорили друг другу всякого — и в разные стороны. Она сама мне нынче рассказала. И видеть его не хочет. А ведь любит, жизнь за него отдаст. Дьявольский характер! Через него и погубит себя, я это очень хорошо вижу…
Тут Заметов вспомнил, что у него тоже есть оружие. Выставил дуло подальше вперед, целя преступнику прямо в грудь, и спустил курок. Но выстрела не последовало.
Он показал на четырехгранные металлические колонны, подпиравшие потолок ангара.
— Почем я знаю? — сказал один, черноусый. Судя по голосу, тот самый Котелков. — Сказал, быть здесь, значит будем. Врубится сигнал — побежим. Наше дело маленькое.
«Учитель, тебе настало время примкнуть к сонму бодхисатв».