— Если б это было не так, — ответил он, — Венера задохнулась бы от горя.
— Жаль, — сказал он. Его руки были скрещены на груди, и особой жалости на лице не отражалось. Пальцы потеребили узел галстука.
— Милости просим! — добавила та, что слева.
Разлегшись на прохладной траве, мы слушали, как поют на ветру стебли мисканта.
Я вздохнул. Мне вдруг показалось, что я на несколько лет постарел.
— Ты что, собираешься так прожить всю жизнь?