Войдя в кабинет, Тэра тут же направилась к своему любимому креслу. Однако, как оказалось, усесться так, как ей хотелось, на этот раз как-то не получилось. Мешал пусть и не слишком заметный, но уже явно увеличившийся живот. Но по сравнению с пережитыми мучениями это была такая мелочь, что Тэра лишь улыбнулась.
И люди либо структуры, осмелившиеся покуситься на эту святыню, очень быстро заканчивали свой земной путь. Ив даже слышал несколько историй, как некие излишне умные личности пытались организовать “подставы”, стараясь навлечь неудовольствие русских на головы своих врагов, конкурентов или неудобных соратников, но в подавляющем большинстве случаев эти аферы закончились для их многомудрых организаторов весьма плачевно. Русские раньше ли, позже ли, но докапывались до истинных виновников. Признаться откровенно, он и сам как-то раз попытался провернуть что-то подобное. Но этот единственный раз отбил у него всякую охоту продолжать в том же духе. Нет, все прошло просто блестяще, тот, кого он хотел “подставить”, навсегда исчез с его горизонта, вот только через пару недель частный курьер доставил ему старомодный бумажный конверт с короткой запиской без подписи. В записке выражалась надежда на то, что “…мистер Корн доволен качеством и своевременностью оказанной ему услуги”, а далее говорилось, что было бы желательно, чтобы в дальнейшем он выражал свои пожелания “более традиционно”. Ив прочитал записку, криво усмехнулся и решил больше не рисковать. Не то чтобы он так уж опасался старого финна, но излишняя самоуверенность до добра не доводит. Как говаривали гордые бритты: “Не все, что ты можешь делать безнаказанно, следует делать”.
— Да брось ты, подруга, у нее и талии-то нормальной нет, один жир. А вот грудь и правда отвислая. Бр-р-р.
Дворецкий обрадовано затрясла трехслойным подбородком и потрусила исполнять приказание. Эсмеральда проводила ее насмешливым взглядом и повернулась к Сауртане. Они не сговариваясь перешли на антерлинк.
Но там, на расстоянии, эта правда выглядела совершенно отвратительно. А здесь, вблизи, она вдруг приобрела необъяснимую привлекательность. Например, власть самцов. Все верно, подавляющее большинство их составляли совершенно тошнотворные экземпляры. Но иногда они удивляли. Тот же Бак — урод уродом, но как он метнулся защищать Лулу! А тот же Бинча Слон, здоровенный индус, работавший рубщиком мяса в лавке Кривого Хмая? Несмотря на все свое слабоумие, он таки догадался, что на полуразрушенной кровле дальнего пакгауза могут расти вискарики, мелкие бледно-розовые цветочки. И не только догадался, но еще и умудрился забраться наверх и нарвать целую охапку. А потом приподнять раму в ее комнатушке и вывалить всю охапку ей на тумбочку. Вот ведь идиот. Она чуть не разнесла ему череп, когда он, сопя, просовывал внутрь сквозь узкую щель свою толстую лапу. А как, скажите, может отреагировать Сестра атаки, если в полпятого утра кто-то пытается выломать окно в ее спальне? Камея потом еще минут пять не могла поверить, что вся эта суматоха была затеяна Слоном только для того, чтобы возложить на ее тумбочку худосочный пучок уже начавших увядать вискариков…