Дэв с носилок моргает и пытается приподняться. Это ему не удается, зато владыка склоняется еще ниже.
Они все здесь повредились рассудком… все!
Чуть поодаль, на вершине сопки, стоял сам Иблис-Противоречащий, бывший ангел Азазиил, предпочтя огнь своей гордыни сладости рая и близости Творца. Стоял, равнодушно наблюдая за муками грешников, виновных много меньше, чем он сам — и на обветренном граните лица падшего ангела, на челе его высоком не отражалось ничего.
Абу-т-Тайибу очень нужна была эта правда, какой бы она ни оказалась.
— Я — это ты! — булькнул он, клокоча горлом. — Я — тоже жаба! Большая-большая жаба…
Абу-т-Тайиб тут же вспомнил четверку мазандеранцев, заступивших ему тропу и отказавшихся выполнить приказ.