— Я не могу взять… не дается… — словно в бреду, бормочут белые губы.
Почти сразу колдовской кисель, сквозь который смотрел поэт, начал быстро уплотняться, твердеть; и вот перед шахом со спутниками — обычная скала, какой она была от сотворения мира и до того момента, когда началось все это Иблисово наваждение!
Солнце близилось к полудню, когда они вернулись в хан.
Преисподняя, нижний ее круг, где даже на деревьях вместо ветвей растут змеи, а вместо плодов — отрезанные головы.
— Нет. Он ничего не хочет — ни жить, ни умирать. И поэтому скоро умрет. С одними ранами он бы еще справился — он очень сильный человек. Был…
Воистину: «Ни одно событие прошлого не является абсолютно достоверным!» Прав был историк…