— Не беда, что длиннее, — усмехается шах. — Должен же я познакомиться со своей столицей? За мной!
— И когда же мой отец решил отправиться в паломничество, да будет добрая участь его вечным спутником?
Рев оглушает на миг, забивая уши тополиным пухом. Он рушится сверху, с небес, рев хмурого горного великана, в пещеру которого забрались мелкорослые воры, да вдобавок еще и нагло сожрали все запасы сыра! — а теперь он раздваивается, этот утробный рык, как раздваиваются голоса опытных певцов, чтобы слиться воедино разным напевом… Дверца «верхней комнаты» слетает с петель и, заячьей скидкой проскакав по крыше, рушится во двор; щепки сыпятся градом, одна из них больно впивается в бедро, и боль отрезвляет.
Пусть, а там посмотрим, кого столкнуть лбами.
И, не дав никому опомниться, поэт встал из-за стола.
— Ты очень сильно болен, — старец глядит в сторону. — Тебе требуется покой и хороший уход. Мы делаем все, что в наших силах — но…