Доктор даже не успел заметить, в какой момент гулям-эмир передернул затвор, звякнул, покатившись по брекчии, давший осечку патрон, и господин Ташвард вторично нажал на спуск.
Бродить в поисках туалета по темным коридорам мектеба отнюдь не тянуло, спрашивать кого-нибудь из местных о географии сортиров казалось неприличным, и Кадаль поспешил во двор. Двор всегда двор и всегда даст утешение страждущему. Наружная дверь оказалась приоткрыта, и через сумрачный холл протянулась полоса лунного света. Порывом ветра дверь вдруг распахнуло настежь, и в проеме нетопырями мелькнула дюжина сухих листьев.
Пальцы жрицы свело судорогой, экстаз превратил нервы в стальные струны, поющие гимн запретным утехам, но Зейри все же смогла наклониться и лизнуть ухо стоявшей рядом девочки.
— Но, Равиль! Я же имел в виду совсем другое! Не убийцу с ружьем, а безумие ит-Сафеда…
Это было глупо. Это было настолько глупо, что наместник наконец очнулся от государственных дум.
Кланяющиеся хурги, чьи становища он жег; и безнаказанность в бою.