— Все сотворенное, рождающееся и растущее имеет свою звезду!.. Свою… звезду…
И кто-то, кто знает все, наверняка ухмыляется сейчас в бороду.
Ромбовидный клочок отлично выделанной кожи, в двух углах которого красовались именные клейма известнейших саррафов — Рубоба Оразмского, любившего откликаться на прозвище Рубоб Крохобор, и Худенькой Мамочки, хинского евнуха.
Медленно разглаживаются морщины на лице Кадаля Ханумана, исчезает отрешенность из глубины зрачков — доктор тоже улыбается.
«Привычка, что ли, у этих „орлов“ — клювом щелкать?» — в который раз изумился Кадаль.
Ар-Рави с неожиданной для его габаритов прытью метнулся к Кадалю, опрокидывая доктора на пол вместе с креслом и одновременно выхватывая из наплечной кобуры пятнадцатизарядный «гасан». Сидевший за соседним столиком субъект (доктор признал в нем одного из громил-агентов) профессиональным жестом вскинул «барс»-автомат, но выстрелить не успел: судорожно плюющий огнем и металлом «бастард» взорвался в руках человека в плаще, ударив в лицо маньяка оплавленными осколками металла.