Сейчас Большой Равиль готов был с тщанием выслушать любой бред, рыться в любой куче любого дерьма, если только из дурно пахнущей кучи можно будет извлечь рациональное зерно — как снова заставить оружие стрелять! Обстановка в мектебе накалялась со скоростью экспресса, страсти сгущались быстрее, чем духота в воздухе, и подобное знание было жизненно важным.
Мурашки пробежали по спине Карена, куснули разок-другой и исчезли, оставив лишь капли пота.
Карен понял, что с его стороны будет донельзя глупо запихивать старуху в комнату, слетать вниз по стене, цепляясь за виноградные лозы, и спасать непонятно кого от непонятно чего. Дитя кабирских закоулков, он прекрасно знал, что в таких домашних разборках больше всего достается непрошеным миротворцам, которые огребают двойную порцию тумаков. Поэтому висак-баши вздохнул, прокашлялся со сна, обеими руками пригладил волосы и, уже не торопясь, выглянул с балкона.
Еще одно убийство-самоубийство — снова набитый песком ствол?!
В двадцати шагах от них, зажатый двумя стволами кизила, спал старый меч. И видел хорошие сны.
Надо отдать должное, в «Звездном часе» была отличная успеваемость. И вовсе не потому, что половину учащихся составляли дети известных особ или их близких родственников. Да, семьи таких учеников изрядно субсидировали мектеб, подкрепляя динары своим влиянием; но вторая половина школьников делилась, в свою очередь, пополам — талантливые ребята, разысканные администрацией не только в Дурбане, но и во многих других городах страны, а затем переманенные в мектеб, и те счастливцы, чей жребий выпал в «Лотерее Двенадцати Домов». Последних брали, что называется, на полный пансион, невзирая на происхождение и достоинства.