Пусть спят. Надо торопиться, пока они не проснулись.
Скоро вспыхнул огонек зажигалки, высветив заспанную бородатую физиономию ар-Рави; почти сразу физиономия окуталась клубами дыма — «горный орел» привычно изображал огнедышащего дракона. — Пошли посмотрим, что на улице творится, — решил дракон.
Историк и «горный орел» без особого энтузиазма обменялись рукопожатиями. Нет, антипатии между ними не возникло — просто обстоятельства каждого мало располагали к новым знакомствам.
…Паленые ремни лопнули от чудовищного рывка, а белая грива волос разметалась бураном через всю кибитку, из угла до колоды.
— Я чуть не сошел с ума. Ит-Сафед… не человек, Равиль! Он только притворяется человеком! Он… он чужд нам больше, чем жужелица, чем дождевой червь!
Но предосторожность — мать спокойствия; и надим Исфизар в обсерваторских стенах должен был служить залогом добропорядочности бойких на язык мудрецов.