Извилистый кишечник коридора: налево, направо, снова налево, наконец матовая застекленная мембрана в конце небольшого «аппендикса».
Пока не разберемся в обстоятельствах. Вот тут-то и нашла коса на камень. Почему-то главной опасностью тянуло не от дурня-йети, то и дело лапавшего оттопыренную подмышку, не от его роскошно-бородатого хозяина, по которому давно плакали кутузка и гигант мушериф, даже не от самого мушерифа — последнего господин Ташвард отнюдь не склонен был недооценивать, за фарсанг чуя профессионала высокого класса, равного себе и по возрасту (тоже небось полтинник разменял!), и по характеру.
Благодаря знахарьку Большой Равиль стал незаменимым человеком в весьма высоких кругах; многие люди, чьи имена стараются лишний раз не поминать всуе, были обязаны ар-Рави жизнью и здоровьем своих близких; благодарность открывала многие двери куда лучше любой из известных ар-Рави отмычек.
— Равиль? Нам надо встретиться… Да, раскопал. Возможно, у меня попросту не все в порядке с головой, но это вряд ли… Говоришь, и раньше не в порядке было? Может быть… Это не телефонный разговор!.. Почему именно ты? Потому что мне больше не с кем посоветоваться!.. Да ни за кого я тебя не принимаю, но надо что-то делать!.. Хорошо, хорошо, ровно в три в «Розарии». Ас-салам.
Он, Фаршедвард Али-бей, проснется уже в другом мире.
Ствол не догадывался, что судьба в последний миг передумала.