Лишь на дне огромных миндалевидных озер, полных кипящей смолы, надим Исфизар увидел улыбку Темной Анахиты, женского воплощения Творца — потому что только в женском обличье Творец разрушает.
Альборз поднялся, глядя в землю, отряхнул грязь с одежды и понуро отправился искать свой пистолет.
Двуручного меча, гордости дурбанского музея, любимца хакима Рашида, украденного этой проклятой…
Лезвие меча взволнованно играло бликами от очага, и такие же красноватые отсветы обожгли исказившийся лик пленника.
Впереди — залитая лунным молоком лужайка, за ней — стена кустов, тех самых единственных в мире кустов; а за кустами — бессмыслица, чушь, бред, нездешняя ересь, от которой веет сырым холодом, но не таким, как на кладбище, другим, еще более чуждым… равнодушным!
Неспешно шла, как по ниточке, странным, подпрыгивающим шагом.