– Непохоже, чтобы вы так уж рвались покинуть этот мир, – недоверчиво произнесла Коломбина, глядя в спокойные глаза гостя.
Она ощутила волнующий привкус трагедии еще утром, когда увидела обманчиво ясное сентябрьское небо, накрывшее город полупрозрачной фарфоровой чашей.
Он перестал тянуть мой ворот и поднялся. Я тоже поспешно вскочил и отодвинулся подальше от люка.
– Вы несете меня, как сломанную куклу, – объяснила она.
Я не поняла этой аллегории. Да и вообще не могла ничего здесь понять.
Никаких приветствий произнесено не было, однако Коломбине показалось, что стоило кожаным створкам бесшумно раскрыться, и всё вокруг неуловимым образом переменилось: тени стали чернее, огонь ярче, звуки приглушенней.