– По росписи коронных драгоценностей бант-склаваж причислен к coffret царствующей императрицы. – Ну и что?
После вчерашнего конфуза полковнику Карповичу был шумный разнос от Георгия Александровича за плохую подготовку агентуры. Перепало и мне, уже от них обоих, за то, что ничего толком не разглядел и даже мальчишку-газетчика не задержал.
– Это связано с планами по освобождению Михаила Георгиевича, – не стал я вдаваться в подробности, желая побыстрее закончить этот разговор.
А про Прокопа Свиридовича, служившего камердинером при Александре Освободителе, в нашем кругу рассказывают легенды.
Первый приступ неприязни к Фандорину я испытал, когда его камердинер преспокойно засунул в своё цветастое портмоне немалый выигрыш. К мысли о нелепейшей потере пятидесяти рублей ещё нужно было привыкнуть.
– Поживём – увидим, – ответил я, садясь и звоня в колокольчик, чтобы Липпс налил и мне чаю. – В истории бывало, что весьма слабовольные наследники со временем проявляли себя самым достойным образом. Взять хотя бы Александра Благословенного или того же Франца-Иосифа.