Фандорин скакнул к дыре и с размаху ударил его ногой по лицу. Послышался тяжёлый звук рухнувшего тела, а Эраст Петрович, ни секунды не медля, спрыгнул вниз.
– Афанасий, ты не плачешь? Господи, что у тебя с лицом?
Снизу доносился грохот, кто-то кричал по-немецки и по-французски.
– О, полковник, Фандорин – очень даже не любитель, – возразил ему Кирилл Александрович. – Это необычайно способный человек. Если кто и может помочь нам в этом сложном и деликатном деле, то только он. К тому же он что-то знает про этого мерзавца Линда. Немаловажно и то, что, будучи частным лицом, Фандорин совершенно не стеснён в методах. Нет, Ники, без этого человека нам не обойтись. Я даже склонен полагать, что нам его сам Бог послал.
Я выскочил из гардероба, готовый принять на себя удары обеих сторон, но это не понадобилось, потому что их высочества уставились на меня во все глаза, и от этого сражение прекратилось само собой.
Голова её была откинута назад, глаза закрыты. Я увидел, что одна рука Эмилии прикована наручником к вбитому в стену железному кольцу. Лицо бедной мадемуазель было сплошь в ссадинах и пятнах засохшей крови. С круглого белого плеча съехала рубашка, и я увидел над ключицей огромный синяк.