Мне показалось, что в её голосе прозвучало разочарование.
– Господин Маса, – начал я, поклонившись. – Я пришёл вам сказать, во-первых, что я не в претензии за полученный от вас удар, ибо вполне заслужил подобное обхождение своим проступком. А во-вторых, я искренне сожалею, что стал невольным виновником срыва плана господина Фандорина. Прошу меня извинить.
Эндлунг? Он, конечно, славный малый, но в таком головоломном деле проку от него не будет.
Что-то шевельнулось во мне от этих слов. Не то обида, не то гнев – в общем, какое-то недоброе чувство, но вялое, очень вялое. К тому же я помнил, что должен, просто обязан о чем-то спросить.
Я оказался в ложном и мучительном положении, из которого не знал, как выбраться.
Эраст Петрович взял со стола пакет, повертел его и так, и этак.