– А вы, ваше высокопревосходительство, не обратили внимания, каковы были уши у «герцога» и «Шпейера»?
Ведь чтобы внешность до неузнаваемости изменить, мало волосы перекрасить и бороду прицепить. Человека делают мимика, манера ходить и садиться, жесты, интонации, особенные словечки в разговоре, энергия взгляда. Ну и, само собой, антураж – одежда, первое впечатление, имя, звание.
Анисий сник. Проклятые иголки так забегали по измученному электричеством телу, что он аж заерзал на стуле и, чтобы поскорее стереть неблагоприятное впечатление от своей дурости, стал рассказывать про моментальную благотворительную лотерею.
Сам Еропкин сидел на стуле весь багровый, потный. Видно, сильно пошумел его превосходительство, пока Момус в блаженном забвении пребывал. Двое шестерок стояли на столе и что-то там прилаживали, приподнявшись на цыпочки. Момус пригляделся, усмотрел две свисающие веревки, и очень это приспособление ему не понравилось.
– Ну? – обернулся Еропкин к блаженному, не отвечая. – Теперь чего?
Кто такой Фрол Григорьевич Ведищев, Анисий знал. Личность известная, прозвище Серый Кардинал. Сызмальства состоял при князе Долгоруком сначала мальчиком, потом денщиком, потом лакеем, а последние двадцать лет личным камердинером – с тех пор, как Владимир Андреевич взял древний город в свои твердые, цепкие руки. Вроде невелика птица камердинер, а известно было, что без совета с верным Фролом многоумный и осторожный Долгорукой никаких важных решений не принимает. Хочешь к его сиятельству с важным прошением подступиться – сумей Ведищева улестить, и тогда, считай, полдела сделано.