Ну а главное, изумруд сиял так убедительно и аппетитно, что от сомнений не осталось и следа. Снять бы этот славный зеленый булыжничек с чалмы благородного Ахмад-хана, распилить на восемь увесистых камешков, да загнать каждый тысяч этак по двадцать пять. Вот это было бы дело!
– Мерзавец! – простонала Мими. – Стой! Куда ты?
– Позвольте, в каком смысле «подвешивайте»? – возмутился Момус, когда его подняли с пола вверх ногами. – Это переходит все… Караул! Помогите! Полиция!
Эх, вот если бы секретарь был не евнух, все получилось бы куда как просто. Влюбленная грузинская княжна, отчаянная головушка, нанесла бы Тарик-бею ночью потайной визит, а оказавшись в доме, уж нашла бы способ забрести в спальню к радже, проведать, не соскучился ли изумруд торчать на чалме. Дальнейшее – вопрос исключительно инженерный, а этакой инженерией Мими отлично владеет.
К концу третьего дня план ответного удара составился. Получится тонко, изящно – то, что надо.
– Даже с подъездом, надо же, – поцокал языком Фандорин, разглядывая картинку на билете: крылатый ангел молитвенно сложил руки, накрытые тряпкой, очевидно, долженствовавшей изображать плащаницу.