– Я, разумеется, аттестую вас обер-полицеймейстеру и Сверчинскому самым лестным образом. Вы ведь не виноваты, что я оказался не на д-должной высоте. Порекомендую перевести вас в следственную или в оперативную часть – как пожелаете. Но есть у меня для вас, Тюльпанов, и другое предложение…
Но было поздно, грубые руки из темноты схватили за шиворот, швырнули на пол. От ужаса и невозможности глотнуть воздух Момус лишился чувств.
– Анисий Тюльпанов. Красиво. Хоть в театре выступай.
– О да, конечно, ви настоящий кристианин. – Барышня одарила жертвователя лучистой улыбкой, поправила выбившийся из-под платка золотистый локон и приняла от Фандорина радужную пятидесятирублевую купюру.
Надо же, чтобы именно в такой момент осечка! Вот он, хваленый технический прогресс! На репетиции все было идеально, а на премьере конфуз!
– А? Какой обители? – боязливо спросил он у земли. Посмотрел вокруг, даже в дупло нос сунул.