– Ага, гулять. Я захвачу одеяло. – Он, покачиваясь, встал и заморгал снова. – А где твое одеяло, которое я должен нести?
– Как скажешь, Джим. Я – само послушание.
– Я ничего не мог поделать. Я не мог остановить их. Он мертв. Наш старик мертв.
– Да, но контроль… Инспекция, полиция и прочее такое?
Кто это там разорался – мне было совершенно неинтересно. Да и вообще, грубости в свой адрес я игнорирую, так что осталось войти внутрь и закрыть дверь за собой. Я это сделал и осмотрелся, немедленно ощутив приступ жуткого отчаяния. Никакой надежды. В этом гигантском, плохо освещенном помещении стояли паровики. Пять штук.
– Ну, валяй, малый, сообщи-ка мне что-нибудь приятное.