Инженер промолчал, прислушиваясь к далекому реву радио и людскому гомону.
— К счастью, нет. И все же антигуманизм пронизывал все, даже искусство. Самые большие поэты тех времен позволяли себе стихи вроде этих. — Родис произнесла низко и громко: — «Пули погуще по оробелым, в гущу бегущим грянь, парабеллум!»
— Фай Родис! Вир видел ее в Зале Мрака с Чойо Чагасом три дня назад, а мы совсем не встречались с ней.
Невообразимая сложность мира и материи, которую мы только начинаем постигать во второй половине XX века и о которой он предупреждал три четверти столетия назад, потребует исполинской работы для существенных шагов в познании.
Все бросились наутек. Еще раньше разбежались невольные свидетели расправы, и освещенная лестница опустела.
— Ну и что? Если народ не поймет ваших целей, вы сами станете олигархами. Но ведь вам не это нужно?