– А.Беттик вернется к утру. – Энея накрыла меня одеялом по самый подбородок. Солнце уже скрылось за холмами, вершины которых, впрочем, еще купались в лучах заката. Это зрелище настолько меня восхищало, что я готов был любоваться им целыми днями. Однако глаза буквально слипались.
– Я вернусь. Судя по силе течение, вы окажетесь у арки через… Как по-твоему, А.Беттик?
– Ну, старый поэт ожидает от тебя грандиозных свершений… К примеру, когда ты превратишься в мессию?
– Меня, – пожаловался корабль, голос которого исходил из моего комлога.
Я рухнул на гофрированную стальную крышу и покатился по ней, давя телом осколки стекла. Кажется, я вышиб стекло вместе с рамой; по крайней мере в жилете торчали щепки. Отряхиваться было некогда. На краю крыши я остановился: инстинкт побуждал меня катиться дальше, пока по мне не стреляют, в надежде на то, что внизу окажется палуба; здравый смысл советовал сначала удостовериться, а память подсказывала, что с этой стороны платформы никакой палубы нет.
– К ковру буксир не привяжешь, – возразил я. – Если только прожечь в нем дырку…