Месса близилась к концу. Часть прихожан, стоявших в продольном нефе, уже потянулась к выходу. Они ступали еле слышно, почти на цыпочках, чтобы не испортить конец службы, а переговариваться начинали – да и то шепотом – только на лестнице, ведущей на площадь. Я заметил, что Энея что-то шепчет отцу де Сойе, и склонился поближе, боясь пропустить что-нибудь важное.
– Энея согласилась бы, – сказал я, зная, что эти-то священники – друзья и вообще добрые люди, но не испытывая теплых чувств к Церкви в целом.
– Хэлпул Амуа знал о Той-Кто-Учит, когда сочинял свою композицию, – сказала Дем Лоа. – Все мы ведем свой род от эмпатов. Спираль – это образ жизни, усиливающий эмпатические способности.
«Им стало известно о наших биошпионах, – в панике подумал Мустафа. Сердце тяжело ухало. – Они знают об агентах… о том, что Священная Канцелярия попыталась напрямую связаться с Техно-Центром… о прощупывании кардиналов перед выборами… обо всем!»
Мы смотрели прямо вниз на отвесную стену – композит снега, льда и серых скал. У основания этого невероятного обрыва клокотала белая кипень облаков. Даже зная, что передо мной всего лишь голограмма, я невольно ухватился за диванные подушки и отшатнулся, борясь с головокружением.
– Ничего плохого с нами не случится, Рауль Эндимион. Если Орден попытается схватить нас, мы просто исчезнем в туннелях под пустыней Ваххаби, скроемся на время. – Она улыбнулась и поправила балахон на плече. – Но обещайте нам, Рауль Эндимион…