Энея на минутку зашла в кухонный закуток и вернулась с двумя хрустальными флаконами. Она дала мне вино.
– Как пожелаете, преподобная Та-Кто-Учит, – кивнул Истинный Глас Древа.
– Для меня… твоя смерть… это было бы крушение всего, – помолчав, с трудом проговорила она.
В первые годы Хиджры считали, что сенешаи вымерли. Они тоже были для меня легендой, еще более легендарной, чем Кассад или Хет Мастин.
– Каждая клеточка моего тела, каждое мгновение моей выучки, каждый шрам, полученный за годы боев, – все во мне буквально вопит, что надо сразиться с ними немедленно, – пророкотал он. – Но я всегда верил своему капитану. Теперь я верю своему духовнику. И если он говорит, что мы должны верить молодой даме, – значит, мы должны ей верить.
– Да. Ведь именно затем я сюда и прилетаю.