– Сознайся, – тихо по-гречески спросил Пилат, – ты великий врач?
– Да, уж ты не забудь, помяни меня, сына звездочета, – просил во сне Пилат. И, заручившись во сне кивком идущего рядом с ним нищего из Эн-Сарида, жестокий прокуратор Иудеи от радости плакал и смеялся во сне.
«Доказательство мой почерк моя подпись молнируйте подтверждение установите секретное наблюдение Воландом Лиходеев».
– Во что, смотря по тому, – резонно ответил Азазелло, – одно дело попасть молотком в стекло критику Латунскому и совсем другое дело – ему же в сердце.
– Где он остановился, этот Воланд, черт его возьми? – спросил Римский.
– О, бог... – простонал Левий, понимая, что он опаздывает. И он опоздал.