Заостренными ногтями Немез вспорола кожу правого предплечья, обнажив что-то вроде металлического эндоскелета цвета стали, но с несравненно более острыми гранями.
– Я думаю, что Иккью имел в виду две вещи, ваше преосвященство, – покачала головой Энея. – Во-первых, что Будда нам не поможет. Это, так сказать, не входит в его обязанности. Во-вторых, что рассчитывать на жизнь после смерти глупо, потому что мы по природе своей вечные, нерожденные, неумирающие и всемогущие.
Вежливо отстраняя прихожан, Энея шагнула в центральный проход и решительно направилась к алтарю.
Я обернулся, внимательно осмотрел небо с облаками, будто ожидая, что из-за них вот-вот появятся местные жители.
– Молитесь, сын мой. – Взгляд Его Святейшества выражал скорбь и боль. – Молитесь и помогайте Матери Церкви в ее стремлении спасти человечество.
О Господи Иисусе, Бог Моисея, Аллах, Будда, Зевс, Мюир, Элвис, Христос… если кто-то из вас существует, или когда-либо существовал, или смог удержать в своих мертвых ладонях хоть крупицу могущества… пожалуйста, сделайте так, чтоб я умер сейчас. Сейчас. Пусть детектор зарегистрирует частицу, пусть газ наполнит камеру. Сейчас.