– Но даже этот навязанный мозг обладает нормальной логикой! – возразил я.
– Нет, – ответили оба юноши в один голос.
Так началась моя невеселая жизнь на Карелирии. Поутру, после завтрака, состоявшего из кипящего масла, хозяин отправлялся на службу, а хозяйка что-то яростно распиливала в опочивальне – должно быть, телят, но наверняка не скажу. Не в силах вынести весь этот визг, мычанье и грохот, я уходил из дому. Занятия горожан были довольно-таки однообразны. Четвертование, колесование, припекание, шинкование – в центре находился луна-парк с павильонами, где покупателям предлагались самые изощренные орудия. Через несколько дней я уже не мог смотреть даже на собственный перочинный нож, и лишь чувство голода по вечерам заставляло меня отправляться за город и там, укрывшись в кустах, торопливо глотать сардины и печенье. Не диво, что при таком довольствии мне постоянно угрожала икота, смертельно опасная для меня.
– Ну так что же, – не уступал я, – я сохраню свою бомбу на другой раз. Ради бога, пусть вас не смущает мое присутствие.
– Потому... э-э, да что тебе объяснять. Это связано со структурой времени.
Четверговый и в самом деле пытался сорвать с него скафандр.