Работа продолжалась, мастера выстукивали стену под присмотром парочки хмурых ратагайцев, подмастерья, повинуясь коротким командам, иногда подавали новые инструменты, не похожие ни на что знакомое Сварогу. Он сидел в уголке, курил, покачивая ногой, уже свыкнувшись с неумолчным стуком.
Идея была проста, как все гениальное: лишить подлодку возможности передвигаться, после чего моряки волей-неволей вынуждены будут вступить в переговоры об условиях капитуляции. Если лодке все же удастся вырваться наружу, на глубину, в дело вступит кораблик под командой Мары. Там уже наверняка забросили сети. Им попросту не уйти. У любой субмарины есть ахиллесова пята – винты. Даже атомные ракетоносцы из покинутого Сварогом мира, намотав на винты изрядное количество прочных рыбацких сетей, оказались бы в ловушке, что говорить об этих… Вытащат лебедкой за милую душу, с тем же исходом, что и в первом варианте.
– Простите, – тихо произнесла Аулина. – Я не гожусь, наверное, для таких поручений… У нас решили отчего-то, что вам легче и приятнее будет говорить с красивой девушкой, нежели с пожилым царедворцем… Мы гибнем, понимаете? Мы погибнем первыми. А потом он обязательно возьмется за вас.
– Отставить, – сказал Сварог, оборачиваясь к охране.
Однако он промолчал. Не был уверен, что и туповатые змеи из Хелльстада окажутся для отца Алкеса достойными внимания свидетелями. Хороший человек отец Алкес, ревностный слуга Божий, работник исправный и ретивый, но и над ним, очень похоже, тяготеет та самая инерция мышления, что свойственна большинству как на земле, так и за облаками. Пять тысяч лет все как-то устраивалось – Господь попустит, обойдется и теперь. Он не видит Багряную Звезду, а потому не может понять то странное колотье, которое она вызывает в глазах видящих – льдистое, неприятное, проникающее в мозг…
– Г’дарь, вы уж там поосторожнее, кто его знает!