– А кто спорит? – фыркнула старуха. – Однако ж проскользнула я тогда у вас меж когтей, святой отец, и, что характерно, без всякой вредоносной магии, исключительно уму и ловкости благодаря… А то сожгли бы, как пучок соломы…
Все присутствующие остались на месте – и ратагайцы, и Интагар. Последнему, сразу видно, было не по себе, но он крепился, то ли поддался любопытству, то ли полагал, что служебный долг не позволяет ему быть сейчас ни трусом, ни неверным.
Рыбья мелочь так и брызнула во все стороны, и за ней с тем же проворством последовали солидные рыбины, быть может, те самые хваленые желтоперы, что вялеными незаменимы под пиво. Плавники у них, и точно, отливают желтым…
– Но этого не может быть! – запальчиво вскрикнул Элкон. – Скалы не летают просто так. Либо это магия, либо антигравитация…
В совершеннейшем молчании они шагали по мощеным дорожкам меж домов для дворцовой прислуги, парковых аллей и казарм. Очень часто навстречу им из самых неожиданных мест бдительно выдвигались то гвардейцы с обнаженными мечами, то широкоплечие личности в цивильном, державшие руки за отворотами камзолов. И всякий раз молча отступали в тень, узнавши короля.
Многозначительно покачав кулаком у него под носом, Гаржак повернулся, стал спускаться по откосу к тому месту, где привязал челнок. Они остались вдвоем. Слева протянулся выше человеческого роста гребень волнореза, справа, в некотором отдалении, виднелся причал торгового дома «Астарах Финар с оравой родичей» и принадлежащие помянутым негоциантам склады – массивные, внушительные лабазы с крохотными зарешеченными окошечками под самой крышей, окруженные стеной в полтора человеческих роста. Многочисленные осколки битого стекла, вмурованные по ее гребню, искрились в сиянии ночного светила, изнутри порой доносилось бдительное побрехивание караульных волкодавов. У причала не было ни единого судна, и на нем не маячило ни единой живой души.