– Вот то-то и оно, – сказал приободрившийся Гарайла. – Знали б вы, как меня мутит уже второй день… Самое паршивое – ничего нельзя описать словами. Просто места себе не находишь, тоска, хоть волком вой с кургана. Но это не надуманные страхи – со мной такое уже бывало и перед Тиморейскими полями, и перед Аскаранской битвой, и еще пару раз, непременно в преддверии чего-то особенно кровавого и немаленького по размаху… Душу мозжит – нет никакого спасу…