Я хотел было закрыть за ними дверь, но она захлопнулась сама. Немного поколебавшись, я последовал доброму совету — отправился в душ. Некоторое время разглядывал в зеркале свое отражение. Оказывается, зареванное небритое лицо взрослого мужика — вовсе не паскудное, а в высшей степени трогательное зрелище. Даже когда это твое собственное лицо. Или только когда оно твое собственное, черт его знает.
— Отлично, — кивнул Лев. — Вот почему некоторые младенцы рождаются сразу с пулей в затылке. Прорвали оборону, но не ушли от погони… Однако следует признать, что идея ада пришлась по душе рядовым пользователям христианского вероучения. Ни за что не соглашаются с нею расстаться.
Ты меня, конечно, извини, осторожно сказал мой внутренний голос, но если это был только сон, с какой стати ребята поделились с тобой коньяком? Или ты пустой шкалик из сновидения приволок, чтобы сдать поутру? Хозяйственный какой, молодец. Даже жаль, что такую тару нигде не принимают, придется теперь обратно уносить.
— Кстати, о тяжелом физическом труде, — вспомнил я. — Ты случайно не знаешь таких замечательных чешских девиц — сестры Пешиковы? Янка и Бета. Скрипка и…
— Погоди. Нескоро, но будет? Все будет именно так?
Я сперва хотел вежливо отказаться. Не переношу, когда музыку используют в качестве средства от скуки, не люблю и не умею слушать ее между делом, латать звуками паузы, возникающие в разговорах. Я никогда не учился музыке, Карл быстро выяснил, что у меня нет ни способностей, ни особого желания, и не стал понапрасну мучить ребенка. Но жить рядом с ним и не научиться слушать музыку, боюсь, не удалось бы и глухому. Для меня восприятие музыки — не только удовольствие, но и требующий полной самоотдачи труд. Взяться за него я готов, прямо скажем, не в любую минуту, а уж слушать что попало в гостях, вполуха, когда голова занята совсем другим, — это и вовсе ни в какие ворота.