Чувство долга возобладало над желанием дослушать скрипку и барабан, я попытался открыть глаза, но у меня ничего не получилось, я по-прежнему неподвижно сидел в кресле, слушал музыку, обонял почти непереносимый запах гнилых растений и не то что глаза открыть, вздохнуть не мог.
— А вы кто? — спросил я. — Часть всего этого? То есть к чудесному видению полагается экскурсовод?
Однако чем дольше я корпел над отчетом, тем меньше понимал, что, собственно, происходит. Все эти мои сумбурные переезды с места на место, удивительные встречи, многообещающие знакомства, загадочные события, глубокомысленные разговоры не складывались в мало-мальски связную единую картину. Не жизнь, а роман, состоящий исключительно из интригующих завязок, не имеющих развития. Вполне возможно, в какой-то момент я просто проснусь дома и обнаружу, что мне приснился самый длинный сон в истории человечества. Или уже никогда нигде не проснусь, после нынешней ночи ни в чем нельзя быть уверенным — то есть, по уму, вообще никогда нельзя, просто сегодня в поезде мне продемонстрировали это с сокрушительной, сминающей разум наглядностью. И единственное, что я могу сделать в такой нелепой ситуации, — написать Карлу и подождать, пока мне приснится его ответ.
— Не думаю, что он ими занялся. Тут другое. Он, если не врет, поклонник Карла. Узнал про его хобби и специально отыскал редкий ключ, чтобы был повод завязать знакомство с кумиром. А тут такой облом — Карл не смог сам приехать, пришлось мне.
Попрощавшись с Карлом, я позвонил Мите. Пусть ведет меня в этот свой хваленый кабак. Заодно, может, расскажет еще что-нибудь интересное. О международной мафии похитителей шарманок, например.